NEWTIMES

Баку, 22 апреля 2014 – Newtimes.az

Развернувшиеся за последние месяцы драматические события на Украине вновь, как и в периоды Первой и Второй мировых войн, актуализировали геополитическую роль этой крупной восточноевропейской страны. Украина, согласно Збигневу Бжезинскому, наряду с Азербайджаном на Южном Кавказе и Узбекистаном в Центральном Азии, является важнейшей геополитической осью Евразии. В российских же военно-политических кругах считают, что сам «факт существования «суверенной Украины» является на геополитическом уровне объявлением России геополитической войны» (см.: Ирина Богачевская. Европейский выбор Украины: геополитическая цена вопроса / «Перекрестки» № 3-4/2013, c.17). Сама же Украина на протяжении всего постсоветского периода пыталась сделать мучительный выбор, разрываясь между тягой к объединенной Европе и географической и этнической близостью к России.

В конце концов, была выбрана стратегия интеграции в Европейский Союз с надеждой, что это является наилучшем способом реализации национальных интересов построения экономического и демократического государства, усиления позиции страны в мировой системе международных отношений. В Киеве считали, что наиболее эффективной ролью Украины на международной арене будет роль своеобразного буфера между Европой и Россией, а сама европейская интеграция будет способствовать модернизации экономики, получению иностранных инвестиций и новых технологий, повышению конкурентно способности украинского товаропроизводителя, выход на рынок ЕС, а через него и на мировые рынки.

Однако все эти благие намерения, в конце концов, привели к тому, что на практике этот буфер превратился в «поле боя» ожесточенного геополитического соперничества между Западом и Россией. Отягощенная своими достаточно серьезными финансовыми и внутриполитическими проблемами непомерно расширившийся за последнее десятилетие за счет слабых восточноевропейских стран Европейский Союз оказалась фактически недееспособным в продвижении своих геостратегических амбиций в восточном направлении. Это со всей наглядностью подтвердила неспособность ЕС хотя бы финансово поддержать экономически еще более ослабевшую в результате «майдановской революции» Украину, ограничиваясь лишь политическими декларациями. К тому же постепенно «голубеющая» и «розовеющая» толерантная Западная Европа начала стремительно терять свою привлекательность на глазах у традиционалистских, достаточно консервативных сообществ на постсоветском пространстве, в том числе и на востоке Украины. В целом, страна фактически оказалась перед выбором между западно-модернистским и восточно-традиционалистским цивилизационными путями.

В свою очередь значительно возросший за последнее десятилетие экономический и военный потенциал России позволяет ей со всей решительностью и упорством пытаться вовлечь Украину в свой путиновский евразийский геополитический проект. Воспользовавшись неприкрытой русофобской политикой по отношению к своему юго-восточному региону, проводимой «майдановским» официальным Киевом Россия предприняла решительные шаги по возвращению Крыма и Севастополя, значительно усилив свое военно-политическое присутствие во всем Черноморье. Россия недвусмысленно дала понять как Западу, так и украинской стороне о готовности всячески, в том числе и путем прямого военного вмешательства, вовлечь весь Юго-Восточный регион страны в сферу своего геополитического влияния. К тому же, как утверждает в американский журнал Foreign Policy, «начав переписывать свою конституцию, Украина, скорее всего, придет к более рыхлой федералистской системе. Восточные регионы получат автономию, что позволит им сблизиться с Москвой и отдалиться от Киева» (Американская пресса признала триумф Путина / «Взгляд», 19 апреля 2014). К тому же будет открыть прямой путь к Приднестровью.

Что же касается других постсоветских стран, стремящихся к максимальному сближению с НАТО и Евросоюзом, в особенности, Грузии, то резко отрицательная позиция России к этому процессу привело к разрушению в 2008 году территориальной целостности этого государства. Как и современные украинские события, это послужило своеобразным суровым предупреждением для других постсоветских стран, надеющихся на то, что «Запад нам поможет».

Парвин Дарабади,

доктор исторических наук, профессор